К 75-летию Белоусова Юрия Борисовича

В начале сентября 1942 года Мария Ивановна Белоусова в шинели, которая не  застёгивалась на животе, с ремнём в руке, как было положено по уставу, вернулась в  Москву с фронта к далёким родственникам на Колхозную площадь. Через две недели  23 сентября появился на свет Юра или «Юрашечка», как любовно его называли  родные. 
Мария Ивановна родилась в деревне Радушино, Зарайского района, Рязанской  губернии в 1912 году. Отец её погиб в гражданскую войну. Мама в те далёкие 20-е  годы с двумя детьми ютилась в каморке под лестницей Дмитровской больницы, где работала акушеркой. Когда Мария Ивановна выросла, то после окончания  техникума устроилась в аптеку города Дмитров, которой заведовал Борис Соломонович Бабский. В 1939 году они поженились, а в 1941 году вместе ушли на фронт. 
Отец Борис Соломонович Бабский (1898 г.р., рождённый в г. Херсоне) окончил Варшавский университет и всю свою жизнь проработал провизором. 22 июня  1941 года он был призван на фронт начальником полевого армейского санитарного  склада. 7 ноября 1944 года капитан медицинской службы, начальник полевого  армейского санитарного склада 65 армии товарищ Бабский был награждён орденом  «Красной Звезды». Демобилизовался он в 1947 году, семья переехала в г. Дмитров, затем в г. Наро-Фоминск, и, наконец, в г. Херсон, где Юра учился 3 года (с  1949 по 1952 гг.). В 1952 году отца перевели в г. Серпухов, где он заведовал аптеками  города и района. Во всех городках семья жила над аптекой в коммунальных квартирах  для аптечных работников.

Детство Юры проходило как и у всех мальчишек того послевоенного времени: в играх  в войну, купаниях в речке. Он умел дружить, был уважаем среди детей. В школе  увлёкся историей и литературой, был комсоргом класса. В старших классах он сделал  свой выбор — решил стать врачом. Окончил школу с серебряной медалью. В школе  №24 города Серпухов (под этим номером эта школа была в 50-60 годах) до сегодняшнего времени есть его фамилия и имя на доске почёта, среди лучших  учеников. 

В 1959 году поступил во 2-й Московский государственный медицинский институт им.  Н.И. Пирогова (2-й МГМИ) на лечебное отделение. С этого года и до последнего дня  вся его жизнь была связана с этим институтом. Учился серьёзно, много часов проводил  в Ленинской библиотеке, занимался в кружке на кафедре госпитальной  терапии, который вёл Виктор Алексеевич Люсов. Старался как можно больше общаться  с пациентами, часто оставался на дежурства. 
На 5-м курсе в 1964 году умирает его отец, а через полгода заболевает мама. Тяжело  больная, прикованная к постели, она была его первой серьёзной пациенткой. Юра был  для неё и врачом и няней. Вот тогда у него и созрело желание практиковать самостоятельно, уехать в деревню. Когда он уезжал на занятия из  Серпухова в Москву, весь уход за Марией Ивановной брала на себя его будущая жена  — Людмила Шубцова, с которой он дружил со школьных лет. Забота и уход сделали  своё дело, и мама встала с постели, но осталась инвалидом. 
В 1965 году, после государственных выпускных экзаменов, Юрий Белоусов получив  диплом врача-лечебника, сдаёт кандидатский минимум в целевую ординатуру, но  вместо неё, берёт распределение на работу в качестве главного врача Ильинской участковой больницы Кольчугинского района Владимирской области.  «Поеду работать в деревню, там больше всего нужны руки и знания врача» — говорил  он. В августе с женой и больной мамой переезжает в село Ильинское. В день приезда 3  августа, в Ильин день, престольный праздник в этом селе, привезли доярку с  тяжёлыми ранениями и переломами — «закатал бык», так там говорят местные жители. Самостоятельно обработав раны, наложив швы и шины, он отправил раненную  в районную больницу. Это было первое «боевое» крещение.
Когда Юрий Борисович принял больничное хозяйство, как главный врач, в нём царила  полная разруха: протекала крыша, прогнили полы, не было водопровода, не работала  котельная, прачка стирала бельё руками. Для того, чтобы помыть больного, санитарки должны были наполнить «титан» водой из колодца, который находился в  100 м от больницы, нагреть воду дровами, так как использовалось только печное  отопление. Но, Юрий Борисович («Борисыч», как добросердечно его называли сотрудники и жители села) не опустил руки, он умел убедить всех, что больницу можно возродить. Администрация района, колхозы выделили средства на ремонт,  многие жители села бесплатно участвовали в ремонте. Во всех его начинаниях его с  энтузиазмом поддерживали и коллеги. Сложился хороший дружный коллектив, настоящая семья. Все торжественные события, дни рождения и праздники  они были вместе, в горе — тоже. Однажды у санитарки с четырьмя детьми сгорел дом  со всем хозяйством, а отец семейства, спасая имущество, получил сильные ожоги.  Юрий Борисович быстро организовал эвакуацию его до г. Владимира, а потом оказал  материальную помощь семье, отдав все свои накопленные сбереженья. 

Через полтора года больницу было не узнать. Восстановили водопровод, сделали  новую котельную, купили стиральную машину, отремонтировали амбулаторию, окрыли  новое родильное отделение, которое раньше находилось вместе с терапевтическим через стеклянную перегородку. Однако, большую часть времени он  занимался лечебной работой. Просиживал сутками у кровати тяжёлых больных, ездил  на вызовы (радиус вызова доходил до 25 км). Из транспорта была только лошадка  Брудка, которой управляла кучер Сонька. Летом на двуколке, зимой на санях. В  половодье весной и осеннюю слякоть завод «Ветприборов» давал грузовик,  прицепленный к трактору. 

За доброе и отзывчивое сердце, трудолюбие его полюбили все. Через год Юрия Борисовича избрали в депутаты местного совета. Его портрет находится на доске  почёта лучших людей Кольчугинского района Владимирской области.
Его энтузиазм не знал границ. Он брался за всё: читал лекции по медицине в местном  клубе, занимался с сотрудниками больницы, повышая их знания, поддерживал связь с  кафедрой госпитальной терапии 2-го МОЛГМИ, много читал новой медицинской  литературы. 
Через год больница из 25 коечной стала 35 коечной, в ней находились взрослые и дети  с различными заболеваниями. Юрий Борисович практически безошибочно ставил  все диагнозы, не имея никакого оборудования, и излечивал их. 
В 1966 году сам принял роды у жены, и на свет появляется сын-первенец, которого  назвали в честь отца Юрия Борисовича — Борей. 
В августе 1967 года Юрий Борисович передал больницу, как будто заново рождённую,  новому доктору. На проводы пришло всё село. Все и радовались за него, что он  уезжает в Москву продолжать учиться, и сожалели, так как полюбили его уже как  родного…
....

В 1967 году семья вернулась в Серпухов, а Юрий Борисович в Москву в аспирантуру, на  кафедру госпитальной терапии 2-й МОЛГМИ, которой руководил в то время  известный кардиолог, видный клиницист широкого профиля, академик АМН СССР,  профессор Павел Евгеньевич Лукомский. 
Ещё учась на лечебном деле, заведующий кафедрой отмечал то, что у Юрия  Борисовича получалось ставить точные диагнозы. Основным направлением научной  работы аспиранта, ассистента и доцента Юрия Борисовича Белоусова было изучение  гемостаза, свёртывания крови и тромбообразования при сердечно-сосудистых  заболеваниях, в том числе, возможности их коррекции с помощью антитромботических  средств, поэтому его имя тесно связано со становлением и  развитием современной кардиологии в нашей стране. 

В 1969 году после смерти мамы, которая помогала им материально, так как семья жила  на аспирантскую стипендию, Юрий Борисович вместе с супругой Людмилой  Павловной решили переехать ближе к Москве. Необходимо было искать дополнительный заработок и, кроме того, Юрий Борисович тратил до 6 часов в сутки  на дорогу. В марте 1970 года семья переехала в Первомайский, посёлок г. Королёва. 
Людмила Павловна устроилась на работу в детский туберкулёзный санаторий, который  оплачивал съёмную комнату в частном секторе. Юрий Борисович теперь мог  находиться с семьёй и чаще брать платные дежурства в больнице. 
В 1971 году Юрий Борисович успешно защитил кандидатскую диссертацию на тему  «Функциональные свойства тромбоцитов при инфаркте миокарда». 
После защиты кандидатской диссертации его зачислили на должность ассистента  кафедры, а затем доцента.
В начале 1972 года хозяйка съёмной комнаты, узнав, что появится малыш, отказала им в жилье и все снова переезжают в Серпухов. Опять начинались мытарства по 5-6 часов  в дороге в сутки в Москву и обратно. Тогда на помощь пришёл Павел  Евгеньевич Лукомский, который обратился с письмом в Моссовет с просьбой, чтобы его  талантливому ученику разрешили вступить в кооператив для приобретения квартиры в Москве. Из-за процесса массовой застройки окраин Москвы  кооперативными домами, уже в августе 1972 года семья получила ключи от  трёхкомнатной квартиры в Тёплом стане, а в сентябре, к своему 30-летию, он получил  подарок от жены — второго сына — Диму. В октябре вместе с женой, сыновьями и  мамой они переехали в новую квартиру и у Юрия Борисовича наконец появилось своё  рабочее место. 

В доме у Юрия Борисовича постоянно собирались его ученики, каждому из которых  были рады, гостеприимно встречали. Он обсуждает и помогает им в написании  диссертаций. Это была очень гостеприимная и хлебосольная семья, сказались  кубанские корни его супруги — Людмилы Павловны. 
В 1976 г. вместе с проф. Люсовым В.А., Бокаревым И. им был обобщён опыт лечения  больных с тромбозами и геморрагиями в книге «Лечение тромбозов и геморрагий в  клинике внутренних болезней», и даны представления о механизме нарушения  гемостаза при наиболее часто встречающихся заболеваниях в клинике внутренних  болезней (инфаркта миокарда, тромбоэмболии лёгочной артерии и её ветвей, болезни  почек и других). В книге подробно описаны механизм действия и тактика применения  основных фармакологических средств, растворяющих тромбы и снижающих или повышающих свёртываемость крови; приведены конкретные показания и  противопоказания к применению средств, активно влияющих на свёртываемость крови.  Описаны методы контроля за лечением и тактика борьбы с осложнениями. 
В 1983 году Юрий Борисович Белоусов обобщил большой цикл своих научных  исследований в докторской диссертации «Клинико-патогенетические аспекты  диссеминированной внутрисосудистой коагуляции при ишемической болезни сердца и  недостаточности кровообращения». 

Юрий Борисович одним из первых в стране использовал сегодня уже известные  антитромботические (стрептокиназа и урокиназа, антиагреганты — аспирин,  пентоксифиллин) и гемостатические средства. За цикл работ в этой области он неоднократно награждался дипломами и медалями 2-го МОЛГМИ и ВДНХ. 
Эти работы сразу выдвинули молодого учёного в ряд видных клиницистов, занимающихся исследованиями лекарственных средств. Однако Юрий Борисович  вышел далеко за рамки признанного специалиста кардиолога-коагулолога. В последние три десятилетия его научная деятельность была ориентирована на изучение  клинической фармакологии лекарственных средств, применяемых для  лечения различных заболеваний.
В 1984 году он организовал первую в СССР кафедру клинической фармакологии  лечебного и педиатрического факультетов 2-го МОЛГМИ им. Н.И. Пирогова, которой и  руководил до 2016 года, а затем был избран её почетным профессором. А в 1987 году  Юрий Борисович открыл при кафедре первые в стране курсы усовершенствования  врачей по клинической фармакологии и фармакокинетики на факультете усовершенствования врачей. За время его руководства последипломную подготовку на  кафедре прошли более 4000 врачей, 200 ординаторов и аспирантов. 
В это же время Юрий Борисович и его кафедральный коллектив стали принимать  активное участие в клинических испытаниях лекарственных средств, включая  международные исследования. Во многом благодаря именно его активности был  внесён существенный вклад в столь широкое привлечение российских лечебных  учреждений к крупнейшим интернациональным проектам в этой области, ставшими  вехами в прогрессе медикаментозного лечения важнейших заболеваний. 
Как клинический фармаколог он руководил работами по изучению антибиотиков,  широкого спектра препаратов для лечения лёгочных, гастроэнтерологических,  неврологических заболеваний, артериальной гипертонии, сердечной недостаточности. 
Преподавание новой для России специальности — «клиническая фармакология»,  научная и практическая деятельность в этой области требовали большой  организационной работы: создания программ, различных методических материалов,  освоения и внедрения специфических методов исследования. 
Он автор более 500 научных работ, в том числе первого в стране учебника и  руководства для врачей по клинической фармакологии. Такие издания как «Клиническая фармакология», «Клиническая фармакология и фармакотерапия»,  «Национальное руководство по клинической фармакологии», «Основы клинической  фармакологии и рациональной фармакотерапии. Руководство для практикующих  врачей» выдержали несколько переизданий, на них учились и продолжают учиться  десятки тысяч врачей. 
Помимо того, им были выпущены следующие монографии: «Клиническая фармакология  болезней органов дыхания», «Клиническая фармакокинетика. Практика  дозирования лекарств», серия «Атлас лекарственных  средств» для педиатра, гастроэнтеролога, терапевта, уролога. 
Следует отдельно отметить, что, являясь одним из лидеров клинической фармакологии  в стране, Юрий Борисович многое сделал для формирования системы организации проведения клинических исследований лекарственных средств.  Для привлечения внимания и разрешения этических проблем проведения клинических  испытаний под его руководством были разработаны и изданы учебные пособия и  руководства: «Планирование и проведение клинических исследований лекарственных  средств» (2000 год), «Клинический проектный менеджмент» (2003 год), «Этическая экспертиза биомедицинских исследований. Практические рекомендации»  (2005 год). 
Юрием Борисовичем были организованы циклы тематического усовершенствования:  «Клиническая фармакология в клинике внутренних болезней», «Клиническая  фармакология в кардиологии», «Клиническая фармакокинетика», «Организация и проведение клинических исследований лекарственных средств», «Фармакоэкономика»,  «Фармаконадзор» и, наконец, «Клиническая фармакология в  педиатрии». 
Последний цикл хотелось бы выделить отдельно, так  как именно организация  преподавания клинической фармакологии на педиатрическом факультете является  особым вкладом Юрия Борисовича в становление и развитие дисциплины в России. 
Кроме того, он разработал фармакокинетические и фармакодинамические подходы к  применению пролонгированных теофиллинов при муковисцидозе и бронхиальной  астме. Впервые выявлена дисфункция пуриновых и стероидных рецепторов при бронхиальной астме и возможность их коррекции препаратами теофиллина.  Учёный впервые показал благоприятное воздействие антагонистов кальция на  функцию серотониновых рецепторов у больных с артериальной гипертензией. 
Под руководством Юрия Борисовича успешно проводились изучение сравнительной  эффективности и безопасности современных средств: антагонистов кальция, β-блокаторов, ингибиторов ангиотензин-превращающего фермента, которые  впоследствии успешно внедрялись в клиническую практику. 
Областью научных поисков Белоусова также являлось проведение клинико- фармакологических исследований сравнительной оценки эффективности новых  лекарственных средств (сердечно-сосудистых, бронхолитических, противоязвенных,  антибактериальных) у детей и взрослых. 
В 90-е годы им на кафедре была создана лаборатория фармакокинетических  исследований, где в течение многих лет проводилось изучение биоэквивалентности  лекарственных средств, а также терапевтический лекарственный мониторинг у детей и взрослых, который имеет важное практическое значение для индивидуализации и  повышения качества фармакотерапии. Кроме того, в сферу его научных интересов  входили оценка безопасности использования лекарственных препаратов в популяции,  фармакоэкономические и фармакоэпидемиологические исследования. 
Юрий Борисович внёс существенный вклад в подготовку терапевтических и  педиатрических кадров. 
Под его руководством были защищены 38 кандидатские и 6 докторские диссертации.  Обладая огромным практическим опытом и зная новейшие достижения медицинской  науки, он щедро передавал их студентам, клиническим ординаторам, аспирантам,  сотрудникам кафедры и Университета. 
Юрий Борисович активно сочетал научную работу с общественной: он был главным  клиническим фармакологом Росздравнадзора РФ, заместителем председателя  Фармакологического комитета МЗ РФ, председателем Межведомственного совета по  антибиотической политике при МЗ РФ, председатель Комиссии по клинической  фармакологии и клинической эпидемиологии Формулярного комитета РАМН, член  рабочей группы по законодательству в области лекарственного обеспечения Государтвенной думы РФ.
По его инициативе были созданы многие российские общественные организации:

- Межрегиональное общественное объединение «Общество клинических фармакологов  и фармакотерапевтов» (вице-президент);
- Межрегиональная общественная организация «Общество фармакоэкономических  исследований» (вице-президент);
- Национальная ассоциация по борьбе с инсультом (вице-президент);
- Национальное общество по атеротромбозу (генеральный директор);
- Российское общество клинических исследователей (президент).

Юрий Борисович был одним из основателей Российского национального конгресса  «Человек и Лекарство», организатор, руководитель научной программы и бессменный  вице-президент конгрессов I-XXI созывов.
Большой вклад внёс Юрий Борисович в укрепление и развитие отечественной  внутренней медицины и как президент Российского научного медицинского общества  терапевтов, и как инициатор возобновления, а также один из активнейших  основателей Национального конгресса терапевтов. 
Обширной была и сфера его редакторской деятельности. С 1998 года Юрий Борисович  являлся членом Научно-редакционного совета системы справочников «Регистр  лекарственных средств России®», а в 2000 году он возглавил совет экспертов редакционно-издательского комитета по разработке и созданию «Федерального  руководства по использованию лекарственных средств (формулярная система)», которые в настоящее время ежегодно обновляются. 
Ю.Б. Белоусов являлся заместителем главного редактора переводного российского  издания «Фармакопея США — Национальный формуляр» (USP); под его руководством  вышли в свет 6 выпусков. Юрий Борисович был председателем редакционного совета серии руководств для врачей «Рациональная фармакотерапия», являлся  главным редактором ряда рецензируемых медицинских журналов:

- «Качественная клиническая практика»;
- «Фарматека»;
- «Архив внутренней медицины»,

а также был членом редколлегий многих журналов:
- «Ремедиум»;
- «Атеротромбоз»;
- «Фармакокинетика и фармакодинамика»;
- «Фармакогенетика и фармакогеномика»;
- «Клиническая эпилептология»;
- «Клиническая фармакология и терапия»;
- «Антибиотики и химиотерапия»;
- «Проблемы женского здоровья»;
- «Терапия»;
- «Системные гипертензии»;
- «Педиатрическая фармакология»
и ещё нескольких авторитетных журналов.

Юрий Борисович по праву считается основоположником клинической фармакологии в  РФ, заслужено пользовался авторитетом среди клиницистов и специалистов фармотрасли в нашей стране и за рубежом. Он неоднократно принимал участие в  работе всесоюзных, российских и международных конгрессов по фармакологии и клинической фармакологии, кардиологии, пульмонологии и гастроэнтерологии.
Юрий Борисович предъявлял высокие требования к себе и сотрудникам, был  принципиальным и самокритичным, пользовался заслуженным авторитетом и  уважением коллег по работе. Благодаря высочайшему профессионализму,  пунктуальности и постоянному стремлению помочь больному он снискал  исключительное уважение и большую любовь сотрудников РНИМУ и больных. 
Юрий Борисович Белоусов войдёт в историю российской медицины как кардиолог и  коагулолог, один из пионеров отечественной клинической фармакологии, крупный и  успешный организатор, талантливый редактор и общественный деятель. Занимая многочисленные посты, он не снижал требовательности к себе и тем, кто  работал с ним в этих учреждениях, казалось, что именно эта сфера его деятельности  является главной. 
Высокие профессиональные качества учёного, врача, педагога, неизменная  доброжелательность и открытость всегда привлекали к нему самых разных людей.  Юрий Борисович помог очень многим в трудных жизненных ситуациях, нет человека,  который обратился бы к нему и кому он бы отказал в помощи. Эти свойства, а также  поразительная работоспособность были и останутся примером для его учеников, сотрудников и соратников. 
11 апреля 2017 года Юрий Борисович Белоусов ушёл из жизни.
....
Прощание состоялось 14 апреля 2017 г. в Москве, в церемониальном зале Центральной  клинической больницы Управления делами Президента РФ, к которому  стекались как ручейки люди, с цветами в руках, ещё одетые в пуховики и тёплые  пальто. Апрель на дворе, а весна никак не наступала. Пришедшие к нему попрощаться заходили за шлагбаум и останавливались: встречаясь глазами, обнимаясь, целуясь,  всматриваясь напряжённо в такие знакомые и близкие лица, страшась не узнать... и  расслабляясь, узнавая... И — тихие, замкнутые в себе... двигались внутрь. Все  пришли... почти все. Да если кто и не пришёл, то только потому, что совсем не смог.  Пришли они, потому что он был частью их жизни. Неотъемлемой, неделимой, которую  нельзя было разграничить на «до него» или «после». Потому что не отказываются от  себя самих, тех, которых он сначала брал в аспиранты, потом продвигал в лаборанты,  ассистенты и далее, далее, далее... пристраивал на фирмы, в больницы, в  Министерства... Кинули клич быстро, созвонились хаотично, непонятным образом, но  оперативно, не потерялись ещё телефоны, встали в строй, и закрыли его своими  телами от холода этих серых стен. Как когда-то закрывал и он их… 
Кем он был? Что было в нём такое, что спустя годы собрало их всех на его кончину?

Этих людей привела сюда любовь и уважение к человеку, личность и дела которого во  многом определили содержание их жизни, направление научных интересов, врачебное мировоззрение, всё то, что называют принадлежностью к единой научной  школе — школе Белоусова.
Не виделись они долго — больше десяти лет, а промчались эти десять лет, как один  год, и, если бы не предательские морщины на знакомых лицах, казалось, и не поняли  бы, что расстались не вчера... 
Прошли в первый зал, выстроились полукругом, в молчании, ожидая, когда откроются  двери и впустят их внутрь. Перемещаясь друг между другом, аккуратно трогая за  локти, приобнимая вновь встреченных, подошедших... общались кивками и  полушёпотом. Коль уж такой повод. Грустный повод, собравший их всех вместе.
....
Они пришли на кафедру во времена её расцвета. Ведущая кафедра страны, как любили  называть её тогда, была самой большой по охвату факультетов и  представленности. Работали и на лечебный факультет, и на педиатрический, и на  постдипломное образование. Разные базы, разные больницы — и взрослая, и детская.  Студенты, аспиранты, курсанты. 

Организовывались и тематические циклы, и платные курсы. Жизнь кипела. На кафедре  учили студентов, вели семинары, читали лекции, занимались кружком с  подрастающим поколением интересующихся студентов, а потом спускались в  отделение, где вели палаты, смотрели больных, консультировали тяжёлых, ходили с  профессорами на обходы, и дежурили. И наукой занимались. Причём активно. Была у  них своя фармакокинетическая лаборатория, активно работающая с центром  эпилепсии и помогающая аспирантам с исследованиями лекарственных препаратов.  Там же крутили кровь в центрифугах, там же морозили или для будущих исследований,  или временно, перед отправкой в другие лаборатории. В мире активно  развивалась фармакогенетика, и они не отставали... 
Был у них и кафедральный кабинет функциональной диагностики, где они смотрели  своих, кафедральных пациентов, наблюдавшихся у них в клинических исследованиях.  В целом, были они едины — больница и кафедра, хотя юридически и отделены, но  переплетены тесными связями, крепко-накрепко. 
Понятно им это стало только сейчас, когда вся их прошлая жизнь осталась позади, а  «лицом к лицу», как помнится, ничего не разглядеть...
Шестая градская, открывшаяся ещё в XIX веке как больница для чернорабочих,  располагалась в старинном здании в центре Москвы, в пешей доступности от трёх  московских вокзалов, учила она их всех жизни настоящей, не рафинированной. Было  всё — и одноместные элитные палаты и «уходные». Спектр тех, кого клали в их  отделения, тоже был широк. По скорой помощи поступали и бомжи с близлежащих  вокзалов, и сибариты, и проживающая в районе Чистых прудов и Красных ворот  московская интеллигенция, и артисты прилегающих театров, и криминальные авторитеты, и вообще все-все-все... разнообразные люди, болеющие и  нуждавшиеся в помощи. 
Хоть и были недостатки в больнице — не было неотложной кардиологии, например, но  все предложения шефа перебраться в другое место, встречались коллективом сначала  с радостью, а потом — в штыки. И связано это было всё-таки с удобным расположением здания клиники. И центр, и от метро близко, и пешком — как вышел и  пошёл, душа радуется, самый центр, Бауманка, и до Петровки, и до Кузнецкого моста,  и до Красной площади пешком, поэтому поговорят-поговорят, поругают-поругают условия, и успокаиваются... 
Про вызовы в другие отделения, про вновь поступивших и умерших, утром  докладывали шефу на пятиминутке. Просматривал истории болезни он обычно  спокойно, взглядом поверх очков, практически не комментируя, или отпуская одно-два  слова. Вопросы задавал коротко, чётко, и, получив ответ, говорил: «Дальше». Боялись  этих пятиминуток страшно, просто потому, что шеф принимает... 
Если вызывал в кабинет, то никогда не держал долго... коротко, по делу, когда ловишь  каждое его слово, потому что каждое слово на вес золота... Задания его  всегда были выше любых других, и принимались как приказ к исполнению без  дополнительных рассуждений, как вещи, априори имеющие обоснование. Если кто-то  говорил, «у меня дело срочное для ЮрБора», как коротко, по-доброму, за глаза, они  называли его между собой, то все знали, что это приоритет, и этого человека не  трогали. 
....
Двери открылись, и служащие морга, суровые от профессии, накаченные ребята в  чёрных костюмах, пригласили всех в зал. Зал прощания был просторным. С высокими  потолками и матовыми витражными окнами, преграждающими путь солнечным лучам.  Чтобы не отвлекали, не веселили, не проникали необдуманно, не били в заплаканные  глаза, не бегали солнечными зайчиками по стенам. Гроб стоял посередине. Они  медленно, не торопясь, заходили в зал и встречались с Ним. Кто-то пять лет не виделся, кто-то десять, кто-то пятнадцать... У каждого был свой срок и свой таймер.  Подходили, смотрели на его непривычно худое заостренное лицо, клали цветы по  окружности гроба, и — отходили. Выстраивались в полукруг. Кто-то плакал, кто-то  стоял молчаливо, оглушённый происходящим, хоть и готовый за эти месяцы,... и всё  равно не готовый, потому что подготовиться к этому невозможно. 
Они стояли, обступив его со всех сторон, лежащего посередине. Всматривались в лица  друг друга, и понимали, что пришли почти все, занятые, работающие, выросшие до  высоких и не очень должностей, в университетах, больницах, госучреждениях и бизнесе, давно и уверенно сами стоящие на ногах... 
Они, разные поколения его учеников и друзей, соратников и товарищей, вскормленные  и взращенные, впервые оказались все вместе в одном пространстве. 
В первый и точно в последний раз. Сошлись, сконцентрировались и объединились,  забыв обо всём — и об обидах их давних, и о противоречиях, и о негодованиях, да и  вообще обо всём... Обступили его, окружили.
Связанные с ним, одним общим, и своими собственными личными историями.  Историями их жизни, образования, развития, карьерного роста, и у каждого из них  было что-то своё, что и называется человеческими отношениями. С одним на всех,  неизменным: они — его ученики, и он, их, один на всех — Учитель. 
....
Началась церемония прощания. Звучали слова, сначала официальные, торжественные,  серьёзные, потом — искренние, от себя, от души, от своих ощущений... Когда нельзя не сказать или сказать нельзя...потому что иногда молчание  говорит само за себя. И это тоже верно... Лились слёзы, потому что говорил кто-то  один, а казалось всем, что говорят от него и за него. Потому что Учитель он был для  всех одинаковый — выдающийся для страны и близкий для каждого. Профессор,  доктор медицинских наук, действующий член-корреспондент РАН, почётный заведующий их кафедрой — Юрий Борисович Белоусов или, их, только их — ЮрБор. 
...
После отпевания всех попросили подходить прощаться. И потянулись они тонкой  лентой, ненадолго останавливаясь, держась рукой за гроб, смотря в лицо и стараясь  запомнить, хотя и это было не нужно. У всех в памяти он и так был запечатлён: давал  указания, ругал на кафедральных, подтрунивал своим тонким юмором, смеялся,  спрашивал... Да, он почти никогда не хвалил. Вербально. Почти никогда.
Может потому, по взгляду понимали, что доволен, и большей похвалы им было и не  нужно. 
Попрощавшись, они сгрудились как птенцы, все вместе. Близко, рядом. 
Странное чувство, когда понимаешь, что был у тебя в жизни Учитель, и его больше  нет. И, в профессиональной жизни, уже понятно, другого и не будет. 
Началось прощание родственников. Гроб закрыли. 
....
Когда они выходили, то останавливались. И опять, трогали друг друга за локти,  обнимались, целовались. Уже прощаясь. Как прощаются близкие, потому что были  знакомы друг с другом давно, и знали друг друга, как знают люди, которые вместе  прожили рядом годы. В одних ординаторских, в одних лабораториях, в одних учебных  комнатах. Которые писали диссертации, ходили на конкурсы, выступали на конгрессах,  ездили заграницу докладывать свои постеры... и опять вели студентов,  читали лекции, консультировали отделения, дежурили... обычная кафедральная жизнь. 
Просто потеряли они сегодня того, кто взлетел, однажды, высоко, очень высоко. 
Став человеком, который развивал целое направление, новаторское, неизвестное, изучал, исследовал, руководил... Был для них и их мотором, и их тылом. За которым  было, как у Бога за пазухой.
И всех их, и совсем юных, и уже пришедших к нему взрослыми, профессионально окрепшими, поднимал он на свою высоту. То, что им довелось быть его учениками, и, тем самым, вписать себя в его историю, они, может быть,  поняли только сейчас. И что прожить часть своей профессиональной жизни сразу,  сходу, на этой высоте, под его звездой, тоже значило многое, потому что путь, по  которому они могли идти смолоду, был исходно широким, всеохватным: выбирай, иди,  делай! А высота... её каждый выбирает для себя сам… И, если бы кто-то спросил их,  хотели бы они поменять себе Учителя в жизни, то каждый, сказал бы, нет. Почему? Да  потому, что Учителей, как и родителей, наверное, не выбирают, они даются нам с  небес, на время, пока мы нуждаемся в них, и спасибо, если эти встречи происходят. 
....
Они разъезжали и расходились навсегда, потому что никогда они больше не соберутся  все вместе: все поколения его учеников, соратников, друзей, всех, для кого он был  единственным непреложным авторитетом и кого они так по-доброму и уважительно звали ЮрБором — Юрием Борисовичем, их профессиональным Гуру,  который навсегда останется в их сердцах и их памяти.
Сложно, очень сложно прощаться с Учителями...
....
23 сентября 2017 г. исполнилось бы 75 лет член-корреспонденту РАН, профессору,  доктору медицинских наук Юрию Борисовичу Белоусову.